Как создавалась «ХОРТИЦА». Яхта начинает жизнь. Новые заботы. Участники, сочувствующие, и мемуаристы.

 К 50-летию  знаменитой яхты.

 Вадим Волостных, профессор.

История постройки «Хортицы» все более отдаляется от нас, и все более фантастические картины рисуются сейчас на туманном фоне былого. Растет число людей, ее «строивших», и каждый из них излагает свою сказочную версию событий.

 Меня заставляет взяться за перо не столько естественное желание восстановить истинные факты, даты, имена, сколько стремление показать, как такой проект мог быть осуществлен в совсем иной стране, людьми, принадлежащими к иной цивилизации, которых современным студентам трудно даже вообразить себе. 

Можно ли сегодня подумать о том, что «козероги», студенты вторых–четвертых курсов, могут взять и построить 60-футовую яхту, крупнейшую тогда на Балтике. Ныне это редко кому из «новых русских» по плечу.

Яхта начинает жизнь.

Вскоре после спуска спешно вооружаемся – зима поджимает, – натаскиваем кучу нужного и ненужного снабжения и, наконец, 15 октября 1960 г. «Хортица» покидает заводской ковш и, огибая Кривую дамбу, идет вдоль Лесного мола к Морскому каналу.

 Мощный стальной корпус легко подминает плавающие бревна, встречные рыбаки приветствуют и угощают селедками; и, наконец, выйдя за дамбы, ставим паруса. Первое ощущение мощи кренящегося под шквалом судна; привыкание к штурвалу, суетливая возня со снастями на поворотах...

 Первый заход в другой порт – пустынную осеннюю гавань Петергофа. Первое «дальнее плавание» – двухдневный поход в Зеленогорск, ледяной припай у берега, ночевка на пайолах в пустых помещениях с наскоро сваренной «буржуйкой» в кают-компании.

 Наконец, восторги улеглись, экипаж угомонился, яхта встала на свою первую зимовку у стенки завода. Впереди – продолжение достройки, главная задача – внутренняя отделка и оборудование помещений. И... новые, совершенно непредвиденные проблемы.

 Новые заботы.

 В какой-то мере семена этих проблем мы посеяли сами. Первоначально замахнулись на постройку двух яхт: одной – для завода, другой – для института. Сгоряча обработали даже два комплекта корпусных деталей. Но ведь это – не более 5–6% всех затрат на постройку. Уже весной 1959 г. стало ясно, что две яхты нам не потянуть.

Не только в постройке, но и в эксплуатации. Для кого же строить единственную яхту? Ответ был прост: для себя. А вопрос: «Как мы сможем удержаться на построенной нами яхте» оказался куда сложнее. Советский образ жизни не был столь ласковым и бесконфликтным, как это представляется сегодня. Уже «прорастали» будущие Березовские и Чубайсы, уже развивалась страсть к «халяве», к дележке не заработанного.

 И наиболее «продвинутыми» в этом отношении тогда были как раз спортсмены и околоспортивные деятели. Даже таким неопытным и романтичным юнцам, как мы, сразу стало ясно, что сохранить яхту и экипаж возможно, лишь лавируя между Сциллой и Харибдой – заводом и институтом.

 Везде нас ждал вопрос: «А вы кто такие?». Среди нас был всего-то один рулевой 2-го класса (Фисак) и один дисквалифицированный за аварию (Курбатов), остальные и моря-то никогда не видывали. Можно ли доверить такой «сомнительной компании» новейшую и крупнейшую в городе яхту? Наиболее мрачная ситуация ожидала нас в ЛКИ.

 Студенты-строители к 1961 г. защитили дипломы и рассеялись по отрасли; в институте уже был довольно сильный яхт-клуб, в котором мы, а особенно заводские ребята, оказались чужаками. Имелось множество желающих покомандовать «Хортицей», а любой «козерог», полгода походивший на швертботе, чувствовал себя «принцем крови». 

Эти настроения поддерживали и некоторые из тогдашних институтских руководителей, говоривших: «Ну, что же, одним нравится строить яхты, а другим – ходить на них». На заводе – проще: завистники слабее и в спортивном, и, особенно, в административном отношении. Но на директора могут надавить – если не министерство, то обком партии, и – рощай, «Хортица».

 Безопаснее всего казалось поставить яхту на баланс относительно независимой организации – завкома профсоюза, обкатать экипаж, приобретя квалификацию и авторитет в парусном мире – а затем, более сильными и столь же независимыми, можно подумать и о базировании в яхт-клубе ЛКИ.

 А команда наша к этому моменту заметно выдохлась. Два года напряженной работы в экстремальных условиях сделали свое дело. Нам, естественно, никто ничего не платил за труд. Студенты хотя бы имели льготу в виде индивидуальных планов и могли не посещать занятий.

 А заводчанам постоянно доставалось от начальства, они теряли в заработке и отставали в карьере. Не так прост был и переход от штурма на пути к близкой цели к яхтингу как образу жизни. В тот момент на нас и набросились первые из желающих отнять «Хортицу». Долгие годы экипаж одновременно и плавал, и отбивался от «хищников». И длилась эта битва без малого тридцать лет, но это уже совсем другая история…

Участники, сочувствующие, и мемуаристы.

Я подошел, пожалуй, к самому деликатному моменту своего рассказа. К постройке яхты, как и любого судна, было причастно множество людей. Одни (только рабочие) делали свою профессиональную работу и получали зарплату.

 Другие (их больше всего) сочувствовали, подбадривали, регулярно интересовались: «Ну, как дела»? Третьи (начальство) благословляли, разрешали, попустительствовали. Четвертые реально помогали – кто деньгами, кто материалами, а кто и личным трудом на отдельных этапах.

 Мы с благодарностью вспоминаем помощь А.А. Оскольского, В.А. Щепкина, В.К. Козовицкого, Б.И. Шкарбана и других. Но настоящими строителями яхты справедливо считать лишь тех, кто прошел сквозь все этапы постройки,

подчинив свою жизнь этой цели, слился с коллективом в единое целое. 

Отбор таких, строгий и справедливый, мы сделали все вместе, открыто и нелицеприятно. В кают-компании «Хортицы» висит мемориальная доска. На ней 24 фамилии: М.И. Брохин, В.П. Вдовиченко, В.В. Волостных, В.М. Воронец, А.Д. Гармашев, Ю.Г. Жемойдо, Е.М. Зернов, Г.Е. Келин, В.К. Королев. П.И. Красильник, А.К. Крупица, Д.А. Курбатов, В.П. Ланг, В.П. Морозов, В.А. Образцов. Г.Г. Пономаренко, Г.С. Пухальский, А.И. Самсонов, Н.А. Серков, Е.Г. Тарасонов, Е.П. Фисак, Н.Ш. Циперуха, Ю.А. Чикалов, А.В. Чиркунов.

 За сорок лет не прозвучало ни одного упрека: ни в том, что на доску занесли недостойного, ни в том , что забыли достойного. Выбор выдержал испытание временем. Сегодня семерых из них уже нет в живых, в том числе Д.А. Курбатова и Е.П.Фисака. А остальные достойны почета и уважения за славные дела своей молодости. Как сказал Петр Великий: «Небываемое бывает».

Источник:  "Катера и Яхты",  №225,  2010г.

Как создавалась «ХОРТИЦА». Строитель. Работа.

 К 50-летию  знаменитой яхты.

 Вадим Волостных, профессор.



История постройки «Хортицы» все более отдаляется от нас, и все более фантастические картины рисуются сейчас на туманном фоне былого. Растет число людей, ее «строивших», и каждый из них излагает свою сказочную версию событий.

 Меня заставляет взяться за перо не столько естественное желание вос становить истинные факты, даты, имена, сколько стремление показать, как такой проект мог быть осуществлен в совсем иной стране, людьми, принадлежащими к иной цивилизации, которых современным студентам трудно даже вообразить себе.

 Можно ли сегодня подумать о том, что «козероги», студенты вторых–четвертых курсов, могут взять и построить 60-футовую яхту, крупнейшую тогда на Балтике. Ныне это редко кому из «новых русских» по плечу.

Строитель.

Это был Евгений Петрович Фисак, сыгравший в судьбе яхты столь же решающую роль, как и Д.А. Курбатов. Единственный из нас, имевший реальный опыт дальних плаваний, выпускник Херсонского судостроительного техникума, оторванный от родной черноморской среды, он с группой друзей-однокашников тоже мечтал о большой современной яхте. 

Обладая природными задатками лидера, Женя очень убедительно умел повести за собой «своих» и добиться желаемого от «чужих». Ситуация получилась зеркальная – именно его друзья-земляки – П.И. Красильник, А.К. Крупица, Г.Г. Пономаренко, Г.С. Пухальский – стали ядром заводской части строителей яхты.

 Энергия и напористость шумного южанина Фисака прекрасно сочетались с настойчивостью и деловитостью выдержанного ленинградца Курбатова. Вскоре нас принял главный инженер завода В.Н. Андрианов. Умный и опытный руководитель, к тому же сам яхтсмен, Владимир Николаевич сразу же верно оценил реальную ситуацию и дал «добро» на строительство яхты.

 Его вердикт был основан на оценке способностей Фисака самостоятельно изыскать и мобилизовать необходимые финансовые и материальные ресурсы, не втравливая ни завод, ни институт в сложные официальные отношения. Женя тогда занимал должность строителя плавучих причалов.

 При бережном расходовании средств резерва строителя с сотни этих огромных железных ящиков вполне возможно было наскрести денег, по меньшей мере, на корпус яхты. Ну, а когда корпус уже гордо высился в эллинге, легче было ходить «с шапкой» по строителям боевых кораблей и пассажирских судов. 

Ресурсы на постройку яхты собирали с миру по нитке, руководители среднего звена – строители кораблей, начальники цехов и участков, снабженцы – отрывали от себя деньги, материалы, рабочих, чтобы поддержать нас. 

Со временному молодому человеку, тяжко придавленному «гражданским обществом», «правовым государством» и «общечеловеческими ценностями», сложно представить, насколько свободны были тогда люди и как человечны их взаимоотношения. 

Не все дали заводчане; помог и институт, оплатив фанеру для палубы и двигатель; брашпиль подарила Стрельнинская верфь, а ВСНХ СССР от своих щедрот отвалил даже гальюн!

 Забегая вперед, скажу, что эти экономические проблемы породили в дальнейшем некоторые трения между заводом и институтом, но все они были урегулированы по справедливости и с должным тактом.

Работа.

Весной 1958 г., когда началась разбивка корпуса на натурном плазе, мы, десяток студентов ЛКИ, из полуигрушечного творчества были вброшены в жестокий производственный аврал, длившийся непрерывно свыше двух лет. 

Летняя прак тика – плазовые работы, бесчисленные каркасы, шаблоны, рейки. Одновременно – рабочие корпусные чертежи, маршрутно технологические карты. Осенью мы, как заправские судостроители, собирали лекала стапелькондуктора, комплектовали детали. 

Холодным и ветреным ноябрьским днем состоялось скромное торжество закладки яхты. Этот день стал переломным в организации работ. Сборку корпуса повела хорошая профессиональная бригада Е.А. Удина; работа, правда, шла медленно, поскольку они же собирали фермы для центра дальней космической связи, известные по многим фильмам: страна готовилась послать ракеты к Марсу и Венере.

 Одновременно к нам потянулась и заводская молодежь. Одни ребята своими руками точили, строгали, варили, красили, другие доставали, выпрашивали, случалось – и тащили необходимое. Словом, процесс пошел! Эта зима и весна 1959 г. запомнились как пик загрузки конструкторской работой.

 Дима Курбатов, закончив институт, был распределен в ЦНИИ им. акад. Н.Н.Крылова, где корпел над перспективными типами ледоколов. Исполнять обязанности глав ного конструктора пришлось мне. Это уже не был свободный полет творческой мысли, как на стадии эскизного проекта, а кромешная организационная работа периода выпуска РКД.

 Вооружение, устройства, системы, механизмы, электрика. Чертежи, эскизы, указания на листах бумаги. Вечная нехватка времени и рабочих рук. Характерный штрих: чертежи оборудования помещений (при полной его нестандартности и яхтенных требованиях к качеству) были за месяц выпущены группой девиц, освобожденных (не помню уже по какой причине) от практики. 

Ничего, справились. Дивное зрелище: дипломный зал заполнен ничего не понимающими в мебельном искусстве девицами, каждая из которых чертит свой шкаф или диван, а между ними мечутся наши ребята –«хозяева тсеков», обучая, советуя и понукая.

 Одна даже сконструировала фанерную рубку, прослужившую до конца 80-х гг. А в помещениях яхты внимательный глаз и по сей день обнаруживает различия в творческих почерках тогдашних хозяев отсеков. Так или иначе, собранный, сваренный, испытанный наливом воды, загрунтованный ярким свинцовым суриком корпус яхты осенью 1959 г. занял свое место в пролете эллинга, привлекая всеобщее внимание.

 И началось настоящее судостроение, которое, как известно, суть достройка! Это была самая радостная работа. Мы давно сроднились, перестали замечать, кто заводской, кто институтский – это уже была единая команда. Каждый божий день на яхте что-то меряли, гнули, подгоняли по месту. Спорили уже мало.

 Много было удачных технических решений, некото рыеявно опережали свое время. Даже первую в стране сварную мачту из легкого сплава (это же эпоха в технике яхтинга! Сколько хвастовства было в зарубежных журналах по аналогичным поводам!) сделали как-то буднично, когда не получилась клееная деревянная таких размеров (21 м).

 Да и ошибок было немного – главным образом в области ремонтопригодности конструкций и их коррозионной стойкости. К концу лета 1960 г. были завершены золяционные работы, смонтированы механизмы, устройства и системы, установлена внутренняя зашивка помещений, правда, пока еще пустых, лишенных мебели.

 Экипаж с нетерпением ждал близкого спуска на воду.  Работали чуть ли не круглосуточно, уставали зверски. К этому времени Дима Курбатов уже прервал «научную» карьеру, перейдя работать на завод, поближе к своему детищу. В отделе механизации он создавал станки для резки бумаги и упаковки электродов, а каждую свободную минуту посвящал яхте.

 Запомнился почему-то один по здний вечер, скорее, уже ночь. Мы с ним на термическом участке заливаем цинком концевые втулки на вантах и штагах – тоже, кстати, впервые в отечественной яхтенной практике. В жаркой тишине и полумраке гудит печь, бегают отблески пламени, льется расплавленный металл – и вдруг – вспышка радости на чумазых физиономиях – ведь вооружаемся уже, значит – победа, значит – сделали, достигли!

 Еще несколько недель приятных для яхтсмена хлопот: паруса – пусть из дрянной льняной парусины – но какие огромные!; такелаж – пусть из пеньковых веревок, но штатный и т.д. Наконец, в самом начале октября 1960 г. 

Портальный кран подхватывает яхту с железнодорожной платформы и опускает ее в грязную воду заводского ковша. Брызги шампан ского – и яхта застывает с несколько избыточным дифферентом на корму. На выкрашенном в какой-то фантастический розовый цвет борту сияет надраенной латунью имя – «Хортица».

 Кстати, в те годы вопрос: «А что значит имя вашей яхты?» по количеству вопрошающих уступал лишь вопросу: «А какой на ней двигатель?». Мы долго не задумывались над названием, да ничего в голову и не приходило, кроме тривиальных «Мечты» да «Корабела».

 Имя придумал Фисак. Женя был большим украинофилом – не злобным бандеровцем или карикатурным петлюровцем, не было в нем национализма и самостийности. Он любил реальную Украину, ее быт и фольклор. Романтика запорожской сечи была очень близка ему, с ней он сравнивал нашу работу и борьбу, вот и предложил название.

 Наши соотечественники давно произносят его бездумно, как названия «Фонтанка» или «Автово», иностранцев оно восхищает: «О, остров свободных людей в море!». А впрочем, судно само создает свое имя.

Источник:  "Катера и Яхты",  №225, 2010г.

Как создавалась «ХОРТИЦА». Проект.

 К 50-летию  знаменитой яхты.

 Вадим Волостных, профессор.

История постройки «Хортицы» все более отдаляется от нас, и все более фантастические картины рисуются сейчас на туманном фоне былого. Растет число людей, ее «строивших», и каждый из них излагает свою сказочную версию событий.

 Меня заставляет взяться за перо не столько естественное желание вос становить истинные факты, даты, имена, сколько стремление показать, как такой проект мог быть осуществлен в совсем иной стране, людьми, принадлежащими к иной цивилизации, которых современным студентам трудно даже вообразить себе.

 Можно ли сегодня подумать о том, что «козероги», студенты вторых–четвертых курсов, могут взять и построить 60-футовую яхту, крупнейшую тогда на Балтике. Ныне это редко кому из «новых русских» по плечу.

Проект.

Почему «Хортица» получилась такой, а не иной, откуда ее неповторимая индивидуаль ность – понять можно, лишь поняв эпоху. Итак, на дворе 1957 г., чуть больше десятилетия после Победы, когда из-за трудностей восстановительного периода средств на яхты остро не хватало...

 Когда же страна, наконец, смогла себе это позволить, возрожде ние парусного флота началось с массового строительства яхт олимпийских классов – «Дракон», «R 5.5», «Звездный» – и нацио нальных швертботов-троек класса «М». Яхтсмены мрачно толковали об «олимпийской смерти», поразившей наш парусный спорт.

 Скажи тог да мне кто-либо, что через четверть века огромные флоты олимпийских классов исчез нут, словно дым, уступив место почти столь же многочисленным «крейсерам» – воспринял бы, как злую насмешку. А тогда...

 На весь Ленинград – полдюжины довоенных «Л-60», единственная «Л-100» «Ушкуйник» да трофейные «Звезда», «Нева», «Мальва». В других городах и того нет. Тяга к дальним плаваниям выливалась в отчаянные походы к Гогланду на открытых «Драконах»; поход в Таллин – уже событие... 

Практический опыт не то что постройки яхт, а даже плавания на них, у создателей будущей «Хортицы» был нулевым. Доступ ная литература отражала уровень 20-х гг.; реальные яхты, которые можно посмотреть, обмерить, пощупать – в лучшем случае, первой половины 30-х...

 Но даже ректор Евгений Васильевич Товстых, поддерживавший наше КБ, видел в нем прежде всего способ ак тивизировать техническое творчество моло дежи, повысить качество обучения, независимо от того, будет ли яхта построена или останется на бумаге.

 Сегодня никто не верит, когда в ответ на неизбежный вопрос: «А какой прототип вы выбрали при проектировании яхты», слышит: «Да не было никакого прототипа!». Самые упрямые, например, В.А. Цвиркунов, утвер ждают: «Неправда, прототипом была шведская шхуна «Gladden».

 Хотя главный конструктор о существовании этой шхуны узнал через много лет после вступления «Хортицы» в строй. Так вот – не было прототипа, и причин этому не сколько. В 50-е гг. не существовало яхтенной индустрии в современном понимании (стеклопластика-то еще не было!), верфи были полукустарными, яхты деревянными, а их проектирование – джентльменским искусством, не особо отягощенным ученостью. 

Никто не считал энергетических параметров яхт, обмерные формулы были еще примитивными (до IOR – целая эпоха). Конструкторы засекречивали обводы, и это было сильнейшим оружием маркетинга. «Никто и никогда не видел теоретических чертежей от фирмы «Sparkman & Stephens», яхты которой завоевывают больше всех призов».

 Согласитесь, это про изводило впечатление. По этому срисовать теоретический чертеж сколько-нибудь стоящего конструктора было попросту неоткуда. Как раз тогда в наших библиотеках начали появляться зарубежные яхтенные журналы за 1956-1957 гг., в которые мы жадно всматривались и вчитывались, пытаясь уловить нужную информацию.

 А именно в эти годы начались «подвижки» в технике яхтостроения, предвестники скорой революции 60-х гг. Классические яхты становились шире и высокобортнее, курьезом казались возникшие тогда же яхты  «легкого водоизмещения» с короткими свесами и обратной седловатостью.

 Курбатов колебался. С одной стороны, молодой задор тянул сделать все по суперсовременным, модным образцам, с другой – рано созревшее в нем чувство ответственности главного конструктора вопрошало: если мне не все понятно в этих новейших тенденциях, не есть ли они случайные, конъюнктурные флуктуации? 

Не лучше ли придержи ваться рекомендаций классиков? Следы этих колебаний и последующих компро миссов видны во всем облике яхты. Дима начал проектировать яхту «снаружи», а не «изнутри», задавшись магическим значением «60 футов» (это для большой яхты было таким же «знаковым» числом, как для «Мерседеса» – число 600), он жестко зафиксировал длину – 18.3 м.

 Это уже впоследствии, причерчивая на стапеле транец, мы «по месту» несколько укоротили корпус, реши тельно вытянули ватерлинию, уменьшив носовой свес. А вот ширину не решились увеличить с 3.2–3.5 м, как на классических яхтах, до 4.3–4.6, как на американских картинках, задали кругло: 4.00, пониже сделали высоту борта.

 Это сейчас «Хортица» выглядит узкой и низкобортной, а тогдашним яхтсменам она казалась широченной и высоченной уродиной... Осадку – первоначально 2.20 м и неизбежную при этом длинную килевую линию – определила гарантированная глубина Петровского фарватера.

 На позицию «легкого водоизмещения» Дима встал сразу и бескомпромиссно – отсюда «поджатость» днищевых обводов, а вот характерный завал шпангоутов в сочетании с малым радиусом скулы – это уже от старины Миддендорфа, учившего в 1908 г., что это увеличивает боковое сопротивление дрейфу и допустимый угол крена при входе ватервейса в воду...

 Да-да, и такие нелепые суждения древних тоже влияли на нас. Все это было выдано в качестве исходных данных Володе Сберегаеву, который ничего не знал о яхтах, зато, поработав чертежником в КБ, превосходно чертил и согласовывал теоретические чертежи. Он и начертил как раз к тому моменту, когда пришло время плазовой разбивки, и менять что-либо было поздно. 

Отсюда и нечто вроде цилиндрической вставки, и приполненные ватерлинии (коэффициент полноты ватерлинии – 0.68), и V-образные носовые шпангоуты, и толстый, круглый форштевень, что делает яхту хорошим «ходоком» на пол ных курсах по спокойной воде, но заметно снижает ее лавировочные качества. 

Я так подробно остановился на процессе выбора размерений и обводов, чтобы показать: какие уж тут прототипы! Но и с остальными было не проще. Выбрав при всеобщем одобрении модное в 50х гг. вооружение иола (тогда еще обязательно добавляли «бермудского»), Дима снова сделал уступки старине: уменьшил передний треугольник и, хотя и предусмотрел топ-штаг, на котором сейчас «Хортица» носит нормальную геную, но все же начертил два передних паруса – стаксель и летучий кливер с высоким шкотовым углом.

 Всех удивляет грот-мачта яхты – ее хлыст сужается у топа до невозможности. А дело в том, что пропорции – у топа 0.4 от максимального диаметра – взяли у старины Брикса, не задумавшись, что он рекомендовал их для дробного вооружения – причем не для каких-либо 7/8, а для 2/3 или даже 1/2! Вот и приходится при топовом-то вооружении работать с бакштагами.

 А уж общее расположение поначалу было совсем архаичным. Штурманская рубка не сообщалась с жилыми помещениями. Вход в них был через отдельный палубный люк в районе нынешнего кормового кубрика. Так же прорисовали камбуз (еще одна дань моде) и гальюн.

 Поскольку о «непромоканцах» тогда и не слыхивали, предусматривалась и сушилка. Впрочем, поскольку, к счастью, никто из нас не владел навыками (и вкусом) скрупулезной проработки расположения, мы попросту разделили корпус переборками через 2.4 м, что позволило впоследствии многое перепланировать в ходе достройки.

 Судя по нашим исканиям и ошибкам, у читателя может сложиться впечатление: ну и наколбасили» же эти мальчишки, оставленные без присмотра! Как раз наоборот: исканий и метаний было много, но ошибок – невероятно мало. Во всяком случае на построенной через 35 лет после «Хортицы» на той же «Северной верфи» стальной яхте «Урания-2» я увидел повторение многих наших ошибок, хотя проектировали ее солидные конструкторы при хорошем финансировании.

 Просто они впервые столкнулись с проектированием яхт. Кстати, эта яхта потеряла грот-мачту в первый же шторм. Кто же эти «мы», под руководством Курбатова разработавшие проект яхты и осуществившие техническую подготовку производства? Это дружная компания студентов 135-й группы корфака, пришедшая в СКБ в 1958 г.

 И прошедшая все стадии создания яхты. Все-таки в любых молодежных проектах важно, чтобы их участники приходили уже сложившейся командой, а не знакомились по ходу дела. Кроме автора в эту команду вошли А.Д. Гармашев, Ю.Г. Жемойдо, В.П. Ланг, В.П. Морозов, Н.А. Сер ков, Н.Ш. Циперуха, Б.В. Чуриков – ныне здравствующие известные судостроители.

 Работа на яхте приучила нас не бояться неизвестного и ответственности, тогда не будет невозможного. Авторитет Главного – и инженерный, и человеческий – был для нас непререкаемым. До сих пор вспоминаем, как он входил в рабочее помещение с вопросом: «Чего нет?», а прощался с лозунгом: «Вперед, в нашем деле без брака нельзя!».

 И все ладилось, все получалось, и брака почти не случалось. По мере того, как росла кипа чертежей, все острее вставали вопросы: «Как и где строить яхту? Откуда взять деньги, материалы, оборудование?». Все-таки нужно быть очень молодым и беспредельно оптимистичным, чтобы эти проблемы не вызывали в душе страхов и сомнений.

 Обивали пороги заводоуправлений и комитетов ВЛКСМ, Балтийского, Адмиралтейского, Канонерского заводов. На этом этапе серьезного и сдержанного Курбатова явно заслонял яркий и темпераментный Жора Келин.

 Он произносил зажигательные речи, яростно жестикулировал, и глаза у слушателей загорались, они согласно кивали, но через несколько дней их энтузиазм вяз в организационных проблемах и сходил на нет. 

В эти суматошные недели у нас появился незнакомый парень и сказал: «Мы на заводе им. А.А. Жданова тоже хотим построить большую яхту. Давайте вместе!», и здесь будущей «Хортице» во второй раз крупно повезло.

Источник:  "Катера и Яхты" ,   №225, 2010г.

                

Как создавалась «ХОРТИЦА». Инициатор. Последователи.

 К 50-летию  знаменитой яхты.

Вадим Волостных, профессор.

История постройки «Хортицы» все более отдаляется от нас, и все более фантастические картины рисуются сейчас на туманном фоне былого. Растет число людей, ее «строивших», и каждый из них излагает свою сказочную версию событий.

 Меня заставляет взяться за перо не столько естественное желание вос становить истинные факты, даты, имена, сколько стремление показать, как такой проект мог быть осуществлен в совсем иной стране, людьми, принадлежащими к иной цивилизации, которых современным студентам трудно даже вообразить себе.

 Можно ли сегодня подумать о том, что «козероги», студенты вторых–четвертых курсов, могут взять и построить 60-футовую яхту, крупнейшую тогда на Балтике. Ныне это редко кому из «новых русских» по плечу.

Инициатор.

За свою долгую жизнь мне довелось по работать и с высокими начальниками, и с большими учеными, и даже с олигархами. Пришлось иметь дело с людьми образованными, умными, талантливыми. Но лишь одного из них я считаю великим человеком, который, уходя из жизни, 

оставил страну лучшей, нежели придя в нее. Это – Дмитрий Антонович Курбатов.

 Большую часть своей подвижнической жизни он провел на посту редактора журнала «Катера и яхты». Начав просвещать и организовывать сугубо сухопутный русский народ, он к концу своей жизни превратил нас во вполне морскую нацию. Это почище Герцена будет! При этом он был превосходным инженером, харизматическим лидером в коллективе, бывалым «морским волком».

Все это – при абсолютном бескорыстии, отвращении к саморекламе и всегдашней готовности прийти на помощь, прикрывая высокие душевные порывы грубоватой шуткой. Удивительно, но эта незаурядная личность уже полностью сформировалась, когда зимой 1957 г. студент 4-го курса корфака Дима Курбатов прикрепил в вестибюле на Лоцманской объявление о собрании желающих принять участие в строительстве яхты.

Последователи.

И вот в одной из аудиторий 4-го этажа собралась галдящая толпа студентов. Любопытно из нашего «сегодня» взглянуть на нас тогдашних. Мы были молодой порослью развивавшегося опережающими темпами  судостроения. Преобладающее настроение – ниче го невозможного нет! Никаких корыстных, меркантильных мотиваций – только стремле ние к полному 

творческому самовыражению.

 Полная свобода – никаких зрослых, никако го начальства, ощущение принадлежности к большому, доселе небывалому делу. Ввиду полного невежества большинства студентов в парусном деле выбор типа воружения или характера обводов никого не волновал. Единодушие все проявили в вопросе размерений – яхту строить как можно крупнее и коек в нее напихать побольше, иначе «лично мне не достанется места, и я не схожу в Лиссабон».

 Зато внезапно взорвал коллектив, расколов его на группировки и фракции, такой, казалось бы, второстепенный вопрос, как выбор вспомогательного двигателя; уж здесь-то любой «козерог» мог высказывать свое мнение и даже предложить компромиссный, «примири тельный», вариант – дизель-электрическая ус тановка! (в конечном итоге, установили то, что смогли достать – карбюраторный двига тель М51Г  в 62 л.с.).

 В эту бурную пору через сформированное нами студенческое КБ ЛКИ прошло с большой  для себя пользой множество народа – достаточно назвать хотя бы Б.А. Царева, И.В. Челпанова, Г.В. Демешко. Постепенно сколачивалась компактная группа, которая летом 1957 г. и принялась за собственно проектирование.

Источник:  "Катера и Яхты" ,  №225, 2010г.

Остров свободных людей.

Ночь. «Хортица» прижалась к причалу, словно большая черная птица к камням. Она отдыхает. Спит она только зимой, когда с нее снимают мачты и бережно укрывают от снeгa. А сейчас она ждет свежегo ветра и дерзкой волны. Тридцать лет назад, собранная студентами корабелки яхта впервые коснулась воды и первый раз вышла в море.

 Со временем ее старый, потрепанный гpoт, сшитый из отслужившего стакселя барка «Седов», заменили новым, рыжим, брезентовым. После этого несколько лет «Хортицу» узнавали по парусам, едва она появлялась на горизонте. Затем на смену шитому перешитому рыжему гpoту сшили лавсановый и яхта словно помолодела.

 Под обновой она побежала столь резво, что многие удивились. Пожалуй, с этого паруса началась новая жизнь яхты. Именно в это время на ней сплотился дружный молодой экипаж, полный сил и мечтаний. В эту же навигацию пришел и новый капитан  Эдуард Федорович Aсмaловский. Хороший и опытный яхтсмен, он не уступал молодым по духу.

 С новой командой яхта, как говорят, пошла. Для начала «прикинулись» вне зачета на Кубке Балтики и, на радость, приходили не последними глядишь, не каждая «шестерка» нас обходила. Только для слабого ветра мы тяжеловаты.

Был такой случай, когда на старте в Таллинне ветер «закис», мы, набрав скорость на предстартовых порывчиках, продолжали двигаться по инерции. Ветра, который улавливала верхняя часть гpoтa, хватало только на то, чтобы поддерживать. инерцию, не дать ей yгacнуть.

 Так наша старушка с подветра «объехала» весь флот, стоявший под спинакерами. У ceвepнoгo Найссарского буя мы были уже вторыми. Taкoгo никто не ожидал! До Вильсанди шли в плотной группе «шестерок», на финише в Вентспилсе схватились с каким то «Таурусом». В общем, были не последними по абсолютному результату.

Как тут не радоваться: ломался стереотип старой тихоходной яхты. К нам стали приходить с других яхт. Расспрашивали смотрели. И это было приятно, придавало новых сил. Потом мы усовершенствовали интерьер. Собрали новый

камбуз, улучшили обитаемость кают компании, кopмoвoгo и ноcовoгo кубриков, переоборудовали штурманское место и, наконец, заменили рубку. 

Новая, алюминиевая, с двумя входами, с нишами для плотов придала яхте современный вид. Конечно, все это стоило больших трудов. Работы начинались ранней весной и заканчивались поздней осенью. Зимой составлялись планы, прорабатывались конструкции, шло обучение новичков.

 А в первое воскресенье весны все принимались за дело, забивая «последний гвоздь» за несколько часов до начала похода. Сегодня руководит всеми работами старпом Миша Трекало. Он уже больше 15 лет на «Хортице», никто не знает ее лучше Миши. Человек он с неугасаемой энергией и поистине золотыми руками.

 Старпом никогда не отступит перед возникшей задачей. Был

такой случай. В 1989 году «Xopтица» пришла доковаться на завод «Северная верфь». Из за обычных заморочек нам долго не выделяли плавкран. В довepшение ко всему, кран сломался, и работы по ремонту начинать не собирались.

 Тогда Миша взял инструменты и молча принялся за дело. Через три часа кран ожил. Заводские эпопеи занимают особое место в жизни экипажа. При доковании стyдeнты «кopaбелы», как правило, впервые сталкиваются с работой на заводе. Делать ремонт приходится в основном самим, так как времени на докование выделяют мало, а денег и материалов и тoгo меньше.

 Работа кипит днем и ночью. Так новички проходят первую крабельную школу учатся держать инструмент, правильно красить, постигают азы технологии, знакомятся с организацией производства. Для будущих инженеров это истинный ликбез.

 Но вот ремонт окончен. Яхту тщательно вооружают. Наконец звучит традиционная команда капитана: «Все, что вываливается  вывалить, все, что отдается  отдать, все, что остается  оставить!» И «Xopтица» поднимает паруса.

В 1989 rоду экипаж стал интернациональным. Мы приобщились к    операции «Зеленый парус». Как бы являясь изюминкой советской эскадры. «Xopтица» привлекает всех своей уникальностью. Сотни людей посетили ее борт.

Удивлялись яхте, молодому экипажу, отсутствию... устройств, считающихся нeoтъeмлемой принадлежностью совpeменных яхт.

 Например, у нас нет фаловых лебедок, и паруса стaвят вчетвером впятером.  Heобычное дело для западных яхтсменов. А один гocть, обследовав наши шкотовые лебедки, с увaжением изрек: «О, гидравлика!»  и был поражен, когда узнал, что это односкоростные самоделки.

 Кают-компания «Хортицы» слышала разговоры и споры на многих языках Европы. В последнем «Зеленом парусе» нашими гостями была семья французов с двумя детьми четырех и семи лет.

 Они делили с нами нехитрый обед, вахты, все тяготы и радости морской жизни. А как поднимали настроение экипажа эти малыши, когда во время хорошего шторма на пути в Таллинн они встречали порядком укачавшихся «морских волков», сменившихся с вахты, веселым смехом! 

Мы обычно предлагаем иностранцам быть на яхте пассажирами либо полноправиыми членами команды. И они, как правило, выбирают второе. За штурвалом «Хортицы» стояли учительница Кристина из Гaмбурга, ученнцы школы ceкpeтaрей в Киле Штефани и Вибке, старый яхтсмеи и моряк Вильгельм фон Шмеллииг.

Он, кстати, дал наиболее точный и краткий ответ на вопрос о том, что означает слово «Хортица». Историю казачьей вольиицы иа Днепре он понял по-своему и воскликнул: «Да, это настоящий остров свободных людей в море!»

 Лучшим подарком для него стала встреча на следующий год в Киле. Мы

специально вышли на пару часов в море, чтобы Вильгельм постоял

на руле, а затем допоздна сидели в кают-компании, вспоминая

совместный поход.

 Расставались, с трудом сдерживая слезы. И с верой, что обязательно встpeтимся вновь. Кто хоть раз выходил на «Хортице» в море, обязательно вернется на старую черную яхту с молодым экипажем и прекрасными песнями. В одной из них поется:

«До свиданья, дорогие, Вам ни пуха, ни пера,

Пусть вам встретятся другие,

Лишь попутные ветра!»

И пусть еще многo лет воды Балтики видят паруса «Хортицы». Пусть. заканчивая корабелку и разъезжаясь по разным местам, уходят «ветераны». На их место приходят не опытные, но увлеченные.

Счастливого плавания тебе, остров свободных людей в море!

Источник: "Катера и Яхты", №153, 1991г.

Как из ребенка вырастить «Морского волка»?

С нами делится своими мыслями и опытом Мария Рудская, мастер спорта международного класса, тренер из Питера.

Пожалуй, каждый родитель задается рано или поздно такими вопро сами: «чем же занять свое дитя?»; «к чему привить ему любовь?»; «как одновременно развивать ребенка и духовнои физически?».Часто родители выбирают спорт и как правило, тот, которым занимался сам. Существует и иная мотивация при выборе вида спорта, в занятие которым они решают «окунуть» свое чадо, например, через успехи ребенка реализовать свои неосуществившиеся амбиции в спорте.

Часть родителей все же любопытствует о наличии интереса к конкрет ному виду спорта и у самого ребенка который зачастую склоняется к тому что «на слуху»: фигурному катанию или художественной гимнастике, потому что это очень красивые виды спорта; футболу, потому что об Аршавине он слышал, и не раз. Но после этого необходимо объективно оценить и свои материальные возможности, и возможности ребенка, соответствие его физических данных к занятию выбранным видом спорта.

 Тут без сторонней оценки тренеров профессионалов не обойтись. Верить ли своему родительскому чутью, мнению тренеров, напористому увлечению ребенка конкретным видом спорта – решать только вам. Я же хочу развеять распространенное мнение о парусном спорте, что, мол, это спорт для взрослых.

 Знаете ли вы, что этим видом спорта можно начать заниматься с пятилетнего возраста, и не в качестве юнги, а настоящего капитана маленькой яхты – швертбота. При этом максимальных возрастных ограничений для занятий им нет.

 Для каждого ребенка подбирается класс яхт, отвечающий именно его возрасту и его физическим параметрам: росту, весу и пр. Также существует значительное число классов яхт, называемых «олимпийскими», так как парусный спорт – олимпийский вид спорта.

 Занимаясь парусным спортом, ребенок приобретает не только хорошую физическую форму, но и чувство коллективизма в ходе соревнования, научится чувствовать себя уверенно на воде, в сложных условиях. Необходимо, конечно, понимать, что, хотя обучение проводится в игровой форме, но это – сложная работа, труд, требующий большого напряжения всех физических и духовных сил.

 Даже юные спортсмены в подавляющем большинстве считают спорт трудом, в котором они видят и смысл жизни, и основу самосовершенствования, и личный интерес. Даже если ребенок занимается спортом для общего физического развития, он будет стремиться к постоянному самосовершенствованию из-за духа соперничества, нежелания уступить приятелю по спортивной секции. И чем сильнее мотивация юного спортсмена, тем больше вероятность того, что он добьется успеха.

 При выборе тренера по интересуйесь, каких гонщиков он уже успел воспитать; каковы его принципы проведения тренировочного процесса, участия спортсменов в различных соревнованиях, соответствует ли это вашим представлениям.

 Если вы уже доверили ребенка тренеру, то не стоит

вмешиваться в сам тренировочный процесс. Вне тренировки ребенок слушает вас, на тренировке должен выполнять то, что говорит ему наставник. Это правило. Если вы придерживаетесь другого мнения, подумайте, а нужен ли вам вообще тренер?

 Иногда проведение соревнования может прийтись на время обучения детей в школе. Отъезд на неделю-две из города для участия в соревновании научит ребенка концентрировать свои усилия, быстрее осваивать школьную

программу. А ход соревнования, где есть с кем побороться, способствует морально-волевому настрою на достижение результата. Это пригодится и в жизни.

 Борьба на дистанции, т. е. на поле для проявления приобретенных тактических знаний и технических навыков, награждение и чествование победителей – сами по себе весомые стимулы для самосовершенствования. Кроме того, ребенок учится проявлять и свою самостоятельность. Конечно, для детей пяти восьми лет присутствие хотя бы одного родителя на соревновании рекомендовано, так как оно влечет не только повышенную физическую, но и моральную, психическую нагрузку, а родитель лучше, чем кто-либо другогой, сумеет помочь, по окончании гонок эту нагрузку снять.

 Гонки займут лишь несколько часов в день, что не препятствует работе над полученным перед отъездом школьным заданием. А пребывание в новом городе или стране способствует при знакомстве с местной культурой, расширению кругозора и повышению его коммуникабельности. 

Также хочется упомянуть о том, что парусный спорт не ограничивается лишь хождением под парусами яхтой еще надо научиться управлять. Парусные соревнования исключают применение во время гонок каких-либо двигателей или иных средств движения, яхта должна двигаться исключительно как результат использования силы ветра, обтекающей парус.

Соревнование состоит из серии гонок по заранее определенной судьями дистанции, которую должен пройти яхтсмен, в заданной

последовательности огибая расставленные знаки. Учитывая, что гонщики стартуют одновременно, очередность пересечения ими финишной линии и будет означать результат в проведенной гонке. Итог соревнования подсчитывается по сумме результатов во всех гонках.

 Но почему, спросите вы, гонщики доходят до финишной линии за разное время, если стартуют все вместе? Дело в том, что ветер меняет и скорость, и направление, а поскольку яхта идет под углом к ветру, то изменение его направления, может помочь быстрее достичь нужного знака, а может, если мы не заметим или не среагируем на изменение ветра, несколько отдалить от него. 

Поэтому яхтсмен должен не только уметь ходить на яхте, но и чувствовать изменения ветра, предсказывать их. Это,конечно, сплошная теория, именуемая

тактикой, но именно ее и изучают все яхтсмены на берегу долгими зимними вечерами. 

Помимо этого важна и техника управления яхтой. Тут тоже не все так просто, как может казаться. Помимо ветра на скорость яхты влияет и волна, которую создает ветер в зависимости от своей скорости, силы. Чем сильнее ветер, тем больше волна, пособная на одних курсах затормозить яхту, а на других – ускорить.

 Здесь важно за всем следить. Парусный спорт совсем не прост, если хочешь добиться в нем успеха. Требуются практика, теория, без которой соперников не одолеть, поддержание физической формы, которая также влияет на результативность.

 Итак, парусный вид спорта очень богат по насыщенности как требуемых для достижения результата знаний, так и эмоциональных переживаний, сопутствующих любому соревнованию.


 Он развивает в личности многие полезные и порой просто необходимые в нашей динамичной современности качества, такие как высокая трудоспособность, терпение, целеустремленность, самостоятельность, ответственность за принимаемые решения, выносливость, воля и мотивы.

Источник:  "Катера и яхты" , №224, 2010г.